бессонница чужих, но близких окон
смущает цепким взглядом тишины…
и, убаюкивая сердце в липкий кокон,
я мерзну без тепла твоей спины…
бесперебойный скрежет этой казни
шлифует предрассветную строку,
в которой скудоумье без боязни
привинчивает душу к верстаку…
и полушепота покорная шершавость
не испугается, чтоб вознести мольбы,
и отшелушенная с рифмы детства шалость
вознаградит прозрачностью судьбы…
к Тому, Кто вразумляет и прощает,
к Тому, Кто охраняет исподволь,
к Тому, Кто не поверит, что бывает
не выводимая слезами мысли боль,
я не вернусь, но просто буду рядом
молиться, не надеяться, но ждать,
воспоминаний растревоженных парадом
Его любовь пытаясь оправдать…
когда-нибудь, простив мне столько боли,
Он с благодарностью воспримет эту муть
и, отпуская от меня Себя на волю,
улыбкой осветит мне верный Путь.