Метка: Любовное

ты замерзаешь, покрываясь тишиной,
в созвездиях метели прячешь звуки…
а я, обветренный прохладой и тобой,
дышу стихами на бесчувственные руки.

но инеем искрится строчек пыль,
в них сердцу ни раздеться, ни согреться,
и леденеет, полыхая болью, стиль,
и пламенеет льдом обугленное сердце.

ты мне припомнишь прошлые мечты,
надежды, люто канувшие в Лету,
обидишься, что там, где я, не ты,
и обвинишь меня, что я всё время где-то…

я просияю, опустею, извинюсь,
и отрезвит меня обид твоих прохлада.
но на измену я в ответ не изменюсь:
от отвернувшихся мне ничего не надо…

— Вы что, уснули? — Очарован…
Давай на ты? — Ты обалдел?
— Тобой я будто околдован…
— Ну ты в натуре обнаглел…

— А как зовут тебя? — Наташа.
— Тебе помочь? — Зачем? Спасибо…
— Я Александр. Можно Саша.
Ты удивительно красива.

— Допустим, я об этом знаю.
— Дай руку мне свою. — Зачем?
— Тебе немножко погадаю,
скажу, что ждать от перемен.

— Я в эти глупости не верю.
— Напрасно: я же подошёл.
— В твоих глазах улыбка зверя,
который жертву вдруг нашёл…

— Ты ошибаешься. — Возможно.
— Пойдём со мной. — Я не хочу.
— Не ври. Я буду осторожен.
— Пусти меня! Я закричу!

— Давай кричи. Я не мешаю.
— Откуда взялся ты такой?
— Откуда взялся я? Не знаю…
Так что, идём? — Куда? — Со мной.

тебя увидел я и вспомнил
тот давний мартовский загул,
когда я молча, но нескромно
тебе там что-то расстегнул…

тем вечером в твоей квартире
так было жарко нам с тобой
но поутру, часа в четыре,
засобирался я домой…

меня ты слёзно умоляла
с тобой остаться до утра,
но страсть твоя меня пугала,
и я соврал, что мне пора…

и вот ноябрьской порой,
в хмельном угаре и дыму,
мы под дождём идём с тобой,
всё ближе к дому твоему…

на этот раз я задержался,
мне выспаться ты не дала,
давно я столько не… смеялся:
была ты ооочень… весела…

но, адским лезвием сарказма
подрезав мысль о том, что крут,
ты после третьего оргазма
спросила: «Как тебя зовут?»

ты бьёшься, словно раненая птица,
преследуя любовь, как солнца свет,
а я пытаюсь за тебя молиться,
захлёбываясь дымом сигарет.

не плачь, моё хорошее, не стоит…
я знаю: очень холодно тебе…
но в пляске аритмии синусоид
ты не растравливай себя и не робей…

давно пора тебе остановиться:
твой плач порою просто нестерпим.
зачем ты, жадно всматриваясь в лица,
напоминаешь мне о том, что не любим?

я виноват перед тобой и я не спорю:
тебя ни перед кем не защищал,
и в сотнях романтических историй
тебя я беспощадно истязал…

никто из тех, к кому ты привязалось,
тобой не дорожил, тобой не жил,
никто из тех, кому ты доставалось,
тебя, на самом деле, не любил.

окончен бал, но свечи всё не гаснут:
их трепетом пронизаны слова,
в которых заискрился смысл опасный,
когда я вдруг тебя поцеловал.

ты робко попыталась отстраниться,
глаза твои наполнились мольбой,
но не помог тебе от чувств моих укрыться
наивный всплеск изнеженной рукой.

рассветом просияла синева…
я приготовил завтрак и ушёл…
я не хотел, чтоб всё испортили слова,
испепеляющие смыслом ночи шёлк.

ты думала, что не снести,
душе изысканной поэта
насмешек чопорного света
и душу светом не спасти.

ты думала, что я сопьюсь,
что мне не пережить обмана,
и что смертельной будет рана,
и что меня раздавит грусть.

ты думала, среди людей,
как в многотомном альманахе,
никто послать не сможет на хер
красивейшую из блядей…

небесной нежности тепло
растапливает холод ночи,
но жизни всплеск так краткосрочен,
и наше время истекло.

ты страсть не приняла мою,
моей ты испугалась власти,
ты нас двоих лишила счастья,
мне предложив сыграть вничью.

ты защитила свой покой
(жить без любви, конечно, проще)
и не пошла за мной на ощупь,
когда позвал тебя с собой.

я мог тобою овладеть,
беспечно поиграть и бросить,
но с чувствами не шутит осень,
чтоб до зимы не умереть.

ты так и не смогла понять,
что я с любовью не играю,
я с ней живу, дышу, летаю,
и мне себя не поменять.

меня не сможешь ты забыть:
ведь никогда не забывают
тех, кто любовью окрыляет,
кто без любви не может жить.

ты в полнолуние приходишь,
мне взглядом делаешь массаж…
зачем ты так себя изводишь?
во мне давно пропал кураж…

ну не, серьёзно: отпустило.
я быстро прихожу в себя
и снова улыбаюсь мило,
как будто не узнал тебя.

всё как-то глупо получилось,
и мне неловко за мечту,
в которой детская наивность
любви рождала слепоту.

но ты мне даже не приснилась,
когда я сам не знал, что сплю,
когда ты самоустранилась,
поняв, что я тебя люблю…

люблю. но… больше не скучаю.
люблю. и не смогу забыть.
люблю. но тихо отпускаю:
мне всё равно кого любить.

как тяжело тебя забыть…
как сладко мне тебя не видеть…
ведь для меня любить — как жить,
и я не мог тогда предвидеть,

что для тебя любовь — игра
на поражение… до боли.
а я упертый, как баран,
не мог понять своей в ней роли.

ну да: мне нужно всё и сразу,
я не люблю чужих объедков
и я не выношу отказов.
и я не поменяюсь, детка.

не плачь. тебя я не забуду
(я никого не забываю).
ты просто сказочное чудо,
но только я об этом знаю.

сумеет ли другой увидеть
в тебе что я увидеть смог?
я огорчён, но не в обиде:
я благодарен за урок.

я знал, что сердце — драгоценность,
но раздавал его нещадно…
бесценна истинная ценность,
но мне не жалко: я не жадный…

в твоих глазах печаль обиды,
как будто бросил я тебя.
а я, не подавая виду,
лишь улыбнусь, тебя любя.

ты поиграть со мной решила,
теперь, хорошая, не плачь,
ты обнажить решила шило?
но я не шарик и не мяч.

я увлекаюсь без оглядки,
влюбляюсь сразу и с размаху.
со мной играть не надо в прятки:
я быстро посылаю на хуй.

меня ты проучить хотела?
поизмываться и унизить?
но здесь ты точно пролетела:
мне по херу твои капризы.

мы не останемся друзьями:
я не люблю быть на приколе.
забыла ты, что я — упрямей.
я вырос и умру на воле.

я не предам своей натуры
и никогда не стану кротким.
не все, конечно, бабы дуры:
иные — просто идиотки.