мне страшно просыпаться одному,
готовить завтрак и бессмысленно курить,
смотреть на небо и с собою говорить,
и выть на солнце, как на бледную луну.
мне больно не делить себя с тобой,
не угощать, не восхищать и не бесить,
мне тяжело себя в себе носить,
не веря ни в надежду, ни в покой.
мне безразлична той свободы пустота:
свобода от тебя страшней тюрьмы.
я попросил бы у тебя тебя взаймы,
но вместо слов у горла — тошнота.
ведь ты посмел не оправдать восторг,
ты как-то смог в пожаре уцелеть,
и, выбрав обустроенности клеть,
ты эпилогом подменил пролог…
сегодня ночью я опять не буду спать
от обострённой филигранности своей,
я превращу в развратный Колизей
своей обиды измождённую кровать…
я буду мстить неведомо кому
за встречу ту волшебную зимой,
но, проводив проспавшихся домой,
мне вновь уснуть придётся одному.
я знаю, что когда-нибудь умру
не от инфаркта и не от рваных ран,
а оттого, что, как обугленный курган,
не захочу один проснуться поутру.