экзаменатором коварным,
на всех вопросах засыпая,
во сне, до боли мемуарном,
мне шепчет осень золотая:
«Из переходности глагольной
ты выплетаешь макраме,
ты изощрённостью фривольной
напоминаешь Малларме,
тебе плевать на пыльность стиля,
на вязкость слога, гулкость фраз,
на всё, за что тебя простили,
на цвет польстившись наглых глаз,
ты, научившись жить без денег,
учиться начал, чтоб учить,
ты, как отпетый шизофреник,
с собой пытаешься дружить,
ты укрупняешь Волю Неба,
ты измельчаешь боли суть,
и для тебя важнее хлеба
пивка холодного хлебнуть;
ты искренне не понимаешь,
зачем учителям грубить,
хотя давно и точно знаешь:
не погубив, не пригубить;
судьбы изба на курьих ножках
к тебе всегда не тем концом,
но ты, живя не понарошку,
мечтаешь снова стать отцом;
нарушив планы, но не сроки,
ты попадёшь в полуфинал
и все штрафные, как уроки,
пробьют в скале проблем канал;
ты перестал искать ответы
на непоставленный вопрос,
как стрекозёл, пропел ты лето,
но до зимы ты не дорос.
и я красой своей прощальной
испепелю твою печаль,
я превращу слог маргинальный
в банальной мудрости скрижаль.
и, утешая, вновь унижусь:
порой ты — редкостный осёл…
но я, конечно, не обижусь:
прощающим прощают всё»
